Школьный буллинг. Кризисные психологи дали совет, как родители могут помочь ребенку справиться с травлей

В 99% случаев классный руководитель видит, кто в его классе потенциальная жертва, а кто инициатор травли. Как распознать, что ребенок попал в кризисную ситуацию, чем помочь подростку? Можно ли занимать позицию невмешательства и всегда ли спасает перевод в другую школу? Об этом в пресс-центре «Север-Пресса» рассказали руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ Ольга Ульянина, заместитель руководителя центра Анна Ермолаева и заместитель директора Регионального центра психолого-педагогической помощи Юлия Журавлева.

Содержание

• 00:25 Что такое кризисная ситуация?
• 01:58 Как распознать родителям такую ситуацию?
• 02:59 Про агрессию и факторы
• 05:42 Про понимание причин и создание атмосферы
• 07:28 Маша уйдет, но проблема останется
• 10:15 Ребенок просит не вмешиваться
• 14:06 Бегство или спасение? Возможно повторение?
• 15:44 Кто жертва, а кто инициатор?

Что такое кризисная ситуация?

Ольга Ульянина, руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

00:25 Кризисная ситуация отличается нестандартностью в общении, поведении человека, и она выводит его за определенные рамки реагирования.

Анна Ермолаева, заместитель руководителя Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

Это пусковой механизм, который может запустить ряд последствий, отражающихся в состоянии человека в зависимости от тяжести и контекста — от кризисной реакции на стресс, например плача и агрессии, до шока и апатии. Ниточка может тянуться до самых тяжелых последствий, вплоть до формирования посттравматического стрессового расстройства.

Ольга Ульянина, руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

На самом деле для ребенка кризисной ситуацией могут быть неприятности в школе, развод родителей или потеря близкого и родного человека. Все определяется не масштабами катастрофы, а личной значимостью той ситуации, которую переживает ребенок.

Как распознать родителям такую ситуацию?

Ольга Ульянина отметила, что смена привычного поведения ребенка служит сигналом для родителей. Фото: Сергей Зубков / «Ямал-Медиа»

Ольга Ульянина, руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

01:58 Каждый человек характеризуется своими индивидуально-личностными особенностями, у него есть некое привычное стандартное поведение. Когда мы наблюдаем изменения или отклонения от нормы поведения, общения ребенка — это первый сигнал для того, чтобы обратить внимание на его эмоциональное состояние и на то, в какой ситуации он пребывает. Возможно, она уже кризисная.

Если ребенок общительный, открытый, и мы в какой-то момент видим, что он становится закрытым, замкнутым, стремится уединиться или минимизирует общение с окружающими — это звоночек. Или наоборот: ребенок, который флегматичен, очень сдержан в общении, в какой-то момент времени становится слишком словоохотливым, суетливым, рассредоточенным — это тоже повод обратить внимание. В общем, любое поведение, отклоняющееся от нормы для человека, служит сигналом о том, что в жизни ребенка происходит что-то негативное.

Про агрессию и факторы

Возникновение травли — многофакторная история, считают эксперты. Фото: Popel Arseniy / Shutterstock / Fotodom

Ольга Ульянина, руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

02:59 В принципе для каждого человека свойственна агрессия, она выполняет в том числе и полезные функции. Взрослея, проходя этапы социализации, мы начинаем овладевать собой, формируются навыки самообладания, и, собственно говоря, тогда агрессия минимально опасна для окружающих.

Все, что связано с травлей, буллингом, который мы сейчас в последние годы активно наблюдаем в школьной среде, — это многофакторная история. Помимо индивидуально-личностных особенностей ребенка, его изначального уровня агрессивности мы можем говорить и о его переживании кризисной ситуации, выражающемся в агрессии и жестокости по отношению к окружающим. Когда ребенку вовремя не оказана помощь и он таким образом пытается справиться с ситуацией, психологи говорят о защитной агрессии.

Мы также можем говорить о факторе семьи, когда ребенок повседневно во взаимодействии родителей между собой, с детьми наблюдает агрессивность, жестокость и транслирует эту модель уже в школьной среде. Бывает ситуация, когда для ребенка агрессия — это способ самоутверждения, занятия лидерских позиций, иначе он не знает как.

Есть еще одна история. Это сама школьная образовательная среда. Мы сейчас много говорим о создании безопасной, психологически дружелюбной, поддерживающей обстановки. Но не всегда в школах это так. Очень многое зависит от педагогов, от того, какие взаимоотношения они устанавливают с учениками. Все-таки они должны быть дружелюбными, партнерскими, поддерживающими. Тогда они, так же как родители в семье, демонстрируют ученикам пример поведения.

Вот как минимум четыре фактора, учитывая которые и влияя на которые можно действительно минимизировать риски возникновения травли и буллинга. Соответственно, сопровождение семьи, своевременное оказание психологической помощи детям, находящимся в кризисной ситуации, создание пространства и возможности, чтобы ребенок мог конструктивно и социально приемлемым способом проявлять свои лидерские позиции, формирование дружелюбной, безопасной, поддерживающей среды — вот составляющие, помогающие избежать негативных ситуаций.

Про понимание причин и создание атмосферы

Ольга Ульянина, руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

05:42 Все проблемы, которые возникают в школьной среде в детском возрасте, связаны с тем, что дети не всегда в состоянии распознать свое состояние, понять причинно-следственную связь, осознать, что является нормой в этом состоянии, как они проживают такие эмоции, как их можно и нужно регулировать.

Еще одна из задач — это донести до детей понятие смысла значения дружбы как общечеловеческой ценности. Мы заходим от противного. Нужно создавать соответствующую среду, благоприятную атмосферу. Когда ребенку вот здесь и сейчас хорошо — ему туда, где плохо и где безысходность, просто не захочется.

Анна Ермолаева, заместитель руководителя Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

Насилие не ограничивается жертвой и агрессором. Насилие — это свидетели, это участники, это подстрекатели, это друзья агрессора, друзья жертвы и так далее. То есть в буллинг вовлечена вся микрогруппа, весь класс. Поэтому и работа должна строиться со всеми участниками. Почему ты не ответил? Почему не сказал? Ты согласен с этой позицией? Ты хотел бы защитить?

Маша уйдет, но проблема останется

Ольга Ульянина, руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

07:28 Когда ты начинаешь работать с детьми и пытаешься понять причины, почему они не делятся, почему ситуация уже крайне безысходна, когда насилие переходит границы вербального и заходит за границы физического, — становится понятно, что находясь в подобных обстоятельствах изо дня в день, они погружаются в роль жертвы и воспринимают это как норму.

Более того, они со временем убеждаются в том, что ущербны, неполноценны и, самое страшное, что они заслужили такого отношения. Это еще сильнее их отделяет от возможности обратиться ко взрослым, потому что дети начинают считать, что это справедливое отношение к ним, таким бесполезным и ущербным.

Вот это, наверное, самое тяжелое, социально-психологическое последствие, и задача в работе психолога — донести до ребенка и до всех детей в рамках общих профилактических, информационных, просветительских мероприятий, что такое поведение — не норма, что оно недопустимо по отношению к кому бы то ни было. Очень важно своевременно обратиться к психологу, к учителям, к родителям, чтобы взрослые успели услышать, понять серьезность проблемы и помочь.

Надо осознавать, что даже в ситуации, когда есть только одна жертва, поражается весь класс. Проблема ведь в том, что Маша, которую травят, может не выдержать, может уйти в другой класс или школу. Но поскольку сложилась такая система взаимоотношений — место Маши обязательно кто-то займет, и это продолжится.

Психологу одному справиться с ситуацией сложно. Нужна поддержка и понимание родителей, поддержка классного руководителя и педагогов. Бывает так, что столкновение интересов детей потом волной накатывается на взаимодействие в родительском сообществе. Здесь есть серьезные риски, и с ними обязательно нужно работать.

Ребенок просит не вмешиваться

Ольга Ульянина, руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

10:15 Помните, я говорила о сдвигании границ нормы, когда ребенок долго погружен в ситуацию? Если грубо говорить — это искаженное восприятие, подросток, возможно, не в состоянии полноценно оценить, насколько он способен справиться самостоятельно.

Хотя мы всегда учим родителей прислушиваться к ребенку, но в данном случае это чревато последствиями и опасно. Родителю можно пойти в два шага. Первый — сказать ребенку, что вы готовы не вмешиваться, но при условии, если он обратится за помощью к педагогу-психологу образовательной организации. Если он переживает, что кто-то узнает, нужно предоставить возможность обратиться к стороннему специалисту. Второй шаг: если мы понимаем, что ребенок отказался от консультации психолога, — нужно включаться, очень мягко работать с администрацией образовательной организации, педагогом-психологом и классным руководителем.

Анна Ермолаева, заместитель руководителя Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

Анна Ермолаева рассказала, может ли ребенок справиться сам с травлей. Фото: Сергей Зубков / «Ямал-Медиа»

Есть градации, когда ребенок может справиться. Первый уровень — когда он может это сделать самостоятельно при любой из форм насилия. Пошел и двинул в ответ, записался в секцию, занялся боксом и уже сдачи дает. Есть рекомендации, когда психологи или родители обучают ребенка ответным формам поведения на агрессию. К примеру, когда его обзывают очкариком, он знает, что ответить. Если ребенок говорит, что готов справиться сам, задача родителя — поддержать его и уточнить, что он собирается сделать для этого.

Второй уровень — когда уже нужно привлекать взрослого. Надо договориться, что если ребенок попробовал и не получается, то нужно обращаться ко взрослым или как промежуточный вариант — к старшим братьям-сестрам или друзьям. Но родитель обязательно должен вмешиваться в случае, если обиды переходят в травлю. Третий уровень — это привлечение администрации школы и других организаций. Могут помочь органы полиции, комиссии по делам несовершеннолетних.

Последний, четвертый уровень — это уход из ситуации насилия, то есть перевод ребенка в другой класс, в другую школу. Опять же, это не совсем правильный, не совсем хороший для ребенка вариант развития событий, поскольку он не научается справляться с ситуацией. Это самый крайний способ, и важно, что он не должен работать вперед первых трех уровней.

Бегство или спасение? Возможно повторение?

Ольга Ульянина, руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

14:06 Четвертый уровень вводится, когда все ресурсы исчерпаны, когда, учитывая возрастные, индивидуальные особенности, степень травматизации, ребенок просто не в состоянии справиться. Тогда перевод в другую школу рассматривается не как уход от проблемы, а как ее решение, иначе будет очень высокая степень травматизации последствиями.

И еще один момент. Почему обязательно к решению проблемы нужно привлекать взрослых? Потому что дети должны понять, что это поведение недозволительное, оно не должно и не будет существовать в рамках школы.

Юлия Журавлёва, заместитель директора Регионального центра психолого-педагогической помощи:

Юлия Журавлёва рассказала о том, спасет ли перевод в другую школу от возникновения новой ситуации. Фото: Сергей Зубков / «Ямал-Медиа»

Переход в другую школу не гарантирует, что ситуация не повторится. У нас бывают случаи, когда ребенка переводят из одной в другую, в третью образовательную организацию, и ситуация продолжается. Естественно, это не решение. В любом случае родителям нужно разговаривать с ребенком о том, что надо обратиться к психологу, который поможет в развитии личностного ресурса, коммуникативных навыков, уверенности в себе. Просто взять и изъять ребенка из сложившихся условий — это не всегда помогает.

Кто жертва, а кто инициатор?

Ольга Ульянина, руководитель Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

15:44 Я хочу сказать, что в 99% случаев как минимум классный руководитель прекрасно видит ситуацию в классе, и он знает, кто буллер, кто жертва, кто может стать буллером, кто в разной степени вовлечен в ситуацию травли. И здесь, конечно, важно, чтобы классный руководитель работал вместе с педагогом-психологом. Нужно своевременно понять, в чем проблема автора насилия, помочь отработать ему травмы предыдущего жизненного опыта, оценить спектр потребностей, которые у него не удовлетворены и которые он таким патологическим образом пытается удовлетворить. Бывает, к примеру, что у буллера есть потребность в признании или в каких-то лидерских позициях. Ему нужно дать социальную или общественную нагрузку, руководство какой-то группой, и он фактически реализовывает эту потребность.

Поэтому если мы говорим о том, как выявить буллера, то не нужно много усилий прикладывать: это все видно на переменах, на уроках, и классный руководитель – всегда свидетель или наблюдатель. Помимо этого, очень часто среди детей есть категория наблюдателей, неопределившихся. Они тоже могут поделиться со взрослыми ситуацией.

Но если говорить о каких-то типовых признаках, то повышенная эмоциональность, раздражительность, низкий уровень контроля и саморегуляции, агрессивность — это то, на что нужно обратить внимание, определяя в коллективе, кто может выполнять роль буллера.

Анна Ермолаева, заместитель руководителя Федерального координационного центра по обеспечению психологической службы в системе образования РФ МГППУ:

Есть миф, что однажды обидчик — навсегда обидчик, а однажды жертва — навсегда жертва. Это устоявшееся мнение, что человек с этой ролью должен жизнь прожить. Но это не так. Все возможно отрегулировать, отработать, переменить. Сейчас в психологии меняется отношение к роли агрессора и к роли жертвы. В современной литературе все меньше используют слова «агрессор», «буллер», а называют «автор насилия». Это человек, который инициировал, совершил насилие, но на него не вешается ярлык: «Ты агрессор, ты злой, ты плохой». У него тоже есть жертвенный компонент — неблагоприятная семейная ситуация, разные обстоятельства. Человек не должен всю жизнь нести крест агрессора. То же самое и с жертвой. Ты субъект насилия в определенном событии, но это не твоя устоявшаяся роль, не твой ярлык на всю жизнь.

Самые важные новости — в нашем telegram-канале «Север-Пресс».